Неточные совпадения
Не предвидели, кто писал книгу, не
понимают, кто читает ее, что нынешние люди не принимают в число
своих знакомых никого, не имеющего такой души, и не имеют
недостатка в знакомых и не считают
своих знакомых ничем больше, как просто — напросто нынешними людьми, хорошими, но очень обыкновенными людьми.
Немецкая наука, и это ее главный
недостаток, приучилась к искусственному, тяжелому, схоластическому языку
своему именно потому, что она жила в академиях, то есть в монастырях идеализма. Это язык попов науки, язык для верных, и никто из оглашенных его не
понимал; к нему надобно было иметь ключ, как к шифрованным письмам. Ключ этот теперь не тайна;
понявши его, люди были удивлены, что наука говорила очень дельные вещи и очень простые на
своем мудреном наречии; Фейербах стал первый говорить человечественнее.
Прозоров, несмотря на все
свои недостатки, отлично
понимал сложный характер подраставшей девочки и решился переломить природу воспитанием.
Трудно видеть
недостатки своего века, особенно когда эти
недостатки стали слабее, нежели были в прежнее время; вместо того, чтобы замечать, как много еще в нас изысканной искусственности, мы замечаем только, что XIX век стоит в этом отношении выше XVII, лучше его
понимая природу, и забываем, что ослабевшая болезнь не есть еще полное здоровье.
В науке природа восстановляется, освобожденная от власти случайности и внешних влияний, которая притесняет ее в бытии; в науке природа просветляется в чистоте
своей логической необходимости; подавляя случайность, наука примиряет бытие с идеей, восстановляет естественное во всей чистоте,
понимает недостаток существования (des Daseins) и поправляет его, как власть имущая.
Роженица рассказывает, что он у нее всегда такой… Он честен, справедлив, рассудителен, разумно экономен, но всё это в таких необыкновенных размерах, что простым смертным делается душно. Родня разошлась с ним, прислуга не живет больше месяца, знакомых нет, жена и дети вечно напряжены от страха за каждый
свой шаг. Он не дерется, не кричит, добродетелей у него гораздо больше, чем
недостатков, но когда он уходит из дому, все чувствуют себя здоровее и легче. Отчего это так, роженица и сама не может
понять.
Не было над нею ни свечей, ни чтеца, и стояла кругом ненарушимая тишина; и от этого мне показалось в первую минуту, что никто еще в доме не знает о смерти — так одинока была она на
своем ложе. Но тотчас же я
понял, что все они действительно спят, и перестал думать о них. Это было не от
недостатка сознания: наоборот, именно в этот час вернулось ко мне сознание более ясным, чем оно было когда-нибудь раньше. Нет, потому я перестал думать о людях, что они стали не нужны.